Денджи может быть Пестилицей из Chainsaw Man (и это имеет иденый смысл)

Теория Татсуки Фудзимото о Chainsaw Man объединяет человеческие и демонические черты, что приводит к вопросам о идентичности и происхождении. Из повествования Chainsaw Man emerges теория о том, что Денджи олицетворяет Демона Чумы из Четверки Всадников.

Хотя это кажется далеким от реальности, подсказки подтверждают эту идею: непредсказуемая память Денджи в сочетании с его хаотичным окружением и загадочным существованием предполагает скрытую правду под поверхностью.

Паттерны повествования показывают, что Денджи может олицетворять древнюю и устрашающую силу, недоступную его пониманию, что углубляет его развитие персонажа и темы конца света в серии. Сюжет Фудзимото побуждает читателей задаваться вопросом, что на самом деле определяет демона — или человека.

Отказ от ответственности: Эта статья является спекулятивной теорией и отражает мнение автора.

Визуальные подсказки и бедствия в Chainsaw Man: Скрытая идентичность Денджи как Демона Чумы

Визуальная нарративность в Chainsaw Man представляет собой одно из самых скрытых, но мощных доказательств. На протяжении всей манги, всякий раз, когда мы видим воспоминания Денджи, существует устойчивый паттерн: когда мы видим других в воспоминаниях Денджи, их лица остаются скрытыми или их глаза специально закрыты.

Это точно отражает, как установленные Всадницы воспринимают людей — по запаху, а не зрительно. Единственное исключение — Пачита, чье лицо появляется четко в воспоминаниях Денджи — логично, если они делят объединенное существование и постоянно ощущают запах друг друга. Эта визуальная техника может быть тонким намеком Фудзимото на истинную природу Денджи.

Денджи ведет жизнь, полную страданий. Его существование определяется почти сверхъестественным уровнем несчастий, выходящим за пределы простого невезения. Каждые отношения, каждое мгновение счастья неизбежно разваливается на трагедию. Эта постоянная беда может на самом деле быть неконтролируемым проявлением силы Демона Чумы — способности управлять самим бедствием.

В отличие от контролируемых способностей других Всадников, Денджи остается в неведении о своей истинной природе, что приводит к тому, что его сила проявляется как неконтролируемая катастрофа, затрагивающая всех вокруг него.

Фрагментированные воспоминания и разбитые обещания: Подсказки о происхождении демона Денджи в Chainsaw Man

Эта теория касается человеческого прошлого Денджи, предлагая параллель с ситуацией Наяты. Как Демон Управления был перерожден в детской форме, возможно, “отец” Денджи на самом деле нашел Демона Чумы в молодом возрасте и воспитал его как человека. Он сделал это, сознательно манипулируя его воспоминаниями или просто позволяя Денджи верить, что он человек.

Это объясняет фрагментарный, подозрительный характер воспоминаний Денджи о детстве. Хотя демоны не могут заключать контракты с другими демонами — это выглядит противоречащим теории из-за контрактов Денджи с Пачитой и Пауэр — близкий осмотр выявляет нечто показательное: Денджи постоянно игнорирует эти контракты.

Его “показанные сны” Пачите происходят пассивно через их совместное существование, а не активное исполнение, в то время как он полностью оставил свое обещание Пауэр. Это предполагает, что это может быть не истинные контракты демонов, а скорее обещания между демонами, которые Денджи инстинктивно игнорирует из-за своей истинной природы.

Заключение

Теория о Демоне Чумы предлагает увлекательную призму, через которую можно переосмыслить нарратив Chainsaw Man. Если это правда, это будет означать, что в конечной игре Денджи в конце концов пробудится к своей истинной природе, используя само бедствие, чтобы противостоять Смерти, завершая динамику Четырех Всадников.

Жестокая вселенная Фудзимото диктует, что такая сила неизбежно приведет к серьезным последствиям, которые могут включать потерю Асы или другого ключевого персонажа в человечности Денджи.

Вне зависимости от точности теории, Chainsaw Man выделяется тем, что создает повествование, где идентичность персонажей остается изменчивой, а воспоминания оказываются ненадежными, в то время как истинная природа существования остается навсегда неопределенной в мире, где границы между человечностью и дьявольством становятся постепенно неразличимыми.